 |
Петр Капица из Кембриджа — своей матери Ольге Иеронимовне в Петербург, 15 мая 1928 года: «Крестины были в среду... Несмотря на нашу просьбу, он все же окунул сына с головой, тот заорал и захлебнулся. Отец Алексей испугался, перепутал все молитвы…» Фото из семейного архива С.П.Капицы |
Его первой купелью был Кембридж. В Коктебеле он впервые отправился под воду с самодельным аквалангом. А у острова Путятин, в проливе Лаперуза и на кинофестивале в Каннах первым из русских соперничал с Жаком Кусто
В биографии профессора Сергея Капицы, НЕВЕРОЯТНО насыщенной событиями и встречами с выдающимися людьми, недавно обнаружились страницы, говорящие об ОЧЕВИДНОМ: мы многого не знаем об этом человеке. А точнее сказать - вовсе не знаем Капицу таким.
И в этом смысле крылатый афоризм его отца, нобелевского лауреата Петра Леонидовича Капицы, про то, кто в их семье по-настоящему знаменитый, а кто "только известный", становится дискуссионным, обретая новый смысл. Исключительно под нажимом друзей и близких согласился Сергей Петрович в канун своего 80-летия положить на бумагу то, что существовало в его устных рассказах и накапливалось в памяти. И первым делом по старой дружбе поделился этим с "Российской газетой". А мы спешим поделиться с читателями.
Отчего обиделся Игорь Тамм
Мое увлечение аквалангами началось в середине 1950-х годов в Коктебеле, куда мы с Таней (жена Сергея Капицы. - Ред.) ездили отдыхать. Там всегда собиралось хорошее общество; много времени мы проводили с моим старым знакомым Аркадием Бенедиктовичем Мигдалом, был там и Бруно Понтекорво, которого я знал еще по Дубне, где мы делали ускоритель. Понтекорво привез из Италии оборудование для плавания в масках, и хотя оно было довольно примитивным, мы начали нырять. Это нас очень увлекло.
После возвращения в Москву мы с Мигдалом, Ольгой Северцевой и другими стали тренироваться в бассейне. А тут на экраны вышел фильм Кусто "В мире безмолвия", и нам безумно захотелось плавать с аквалангом. Нам удалось узнать, что настоящий акваланг есть на киностудии в Москве. Мы его тщательно обмерили, и по протекции Мигдала, в лаборатории Института атомной энергии сделали два таких же аппарата. На "Победу" Мигдала приспособили компрессор, чтобы заполнять баллон сжатым воздухом, и с таким оборудованием - самодельными аквалангами и своим сжатым воздухом - отправились в Крым.
Однажды туда приехал Игорь Евгеньевич Тамм, великий физик, который был до этого на Памире, искал в пещерах какие-то необыкновенные клады. Он попросил дать ему попробовать нырнуть с аквалангом. Мы очень беспокоились, потому что он был существенно старше нас, хотя и очень спортивный человек. Все же мы решились,и отправились с ним к Карадагу. Тамм надел акваланг и как-то сразу овладел ситуацией. Поплавав немножко, вылез на берег и начал страшно ругаться: "Что вы, черт вас возьми, раньше мне не сказали, как это здорово!"
Мастер-класс у Калатозова
Через некоторое время мы узнали, что отправляется экспедиция на Дальний Восток изучать распространение импульса по нервному волокну кальмара. Мы никогда не видели кальмаров, но заявили, что готовы их добывать для науки, и присоседились к этой экспедиции.
В Институте биофизики я обнаружил киноаппарат. Стоит ящик никем не тронутый, а в нем в полном комплекте профессиональный 35-миллиметровый киноаппарат с заводной ручкой, очень простой и надежный - такими снималась кинохроника во время войны. Я спросил, можно ли им воспользоваться, и получил утвердительный ответ. У нас был замечательный механик Витя Суетин, и он сделал к нему герметичный бокс. Теперь для подводной съемки нам не хватало только умения снимать кино.
Через Людмилу Ильиничну Толстую мы познакомились с Михаилом Калатозовым, он был тогда на вершине славы, его фильм "Летят журавли" получил приз Каннского фестиваля. За дружбу с вдовой Алексея Николаевича Толстого, графиней, его прозвали КинематоГраф. Мы попросили Калатозова научить нас азам операторского искусства. Михаил Константинович пригласил нас с Мигдалом на "Мосфильм", где в это время снимал "Неотправленное письмо", и провел инструктаж. Посоветовал снимать на 35-миллиметровую пленку, хотя это в десять раз дороже, чем 8-миллиметровая, и вместе с Урусевским объяснил элементы ремесла.
Оказалось, что правила очень простые: сценарий писать не нужно, достаточно "сценарной концепции". Звучит очень гордо, но означает всего лишь, что надо точно знать, что делаешь. Что же касается операторской работы, то главное - не вертеть камерой. Это Урусевский может снимать, вертя камерой, этим он и вошел в историю кинематографии, а нас научили просто менять планы. Ассистент оператора показал, как обращаться с камерой, и научил проявлять цветную пленку в экспедиционных условиях, чтобы проверять правильность экспозиции...
Идиллические тогда были времена! Во Владивосток летели без посадки, и билет стоил 130 рублей. В самолет можно было пронести все что угодно. У меня были свинцовые противовесы для погружений, пояса по десять килограммов каждый; я с двумя такими поясами сел в самолет, и никто не заметил этого.
А плавали мы вокруг острова Путятин. Приехав на место, выяснили, что гоняться с маской за кальмарами совершенно бессмысленно: их там ловят тоннами. Этой белковой пищей кормят лисиц на зверофермах. Но я таки решил попробовать: забрался в сеть, которой их ловят, но не смог увидеть ни одного кальмара. Они моментально маскируются под окружающие условия. Их ловить - это все равно, что ловить стрижей сачком, летая на воздушном шаре. И мы сосредоточились на съемках кино.
Глазами Виктора Суетина
 |
Чтобы Сергей Капица не завидовал младшему брату Андрею, которого выгуливали в коляске, будущему аквалангисту, пилоту и заядлому автогонщику купили первый велосипед. Фото из семейного архива С.П. Капицы |
Наши "кинооператоры" А.Мигдал и С.Капица не выпускали из рук киноаппарат. В один из солнечных дней Мигдал увлекся съемкой зарослей морской капусты. Помогая ему, обнаружили отвесную скалу, поросшую актиниями и водорослями. Картину дополняли колонии морских ежей и скопления звезд.
У этой живописной стены мы отсняли ныряние в маске, ластах, а также сбор морских звезд и перешли ко второму эпизоду нашего фильма - погружению в аквалангах. Много времени уделяли подводному фотографированию. У нас было два фотобокса. Первый представлял собой герметичную коробку из силумина, в которой находился фотоаппарат "Зоркий-3" с объективом "Юпитер-12". Ручки управления были выведены наружу через сальник. Конструкция оказалась простой и безотказной в работе. Этим аппаратом сделали около двухсот подводных снимков.
Второй имел более сложную конструкцию. В герметичную коробку из органического стекла толщиной 10 мм был помещен фотоаппарат "Ленинград", там же была смонтирована электрическая схема и размещена батарея для лампы-вспышки. Благодаря этому можно было снимать на больших глубинах при малой освещенности. Аркадий Мигдал фотографировал морских ежей камерой со вспышкой, а Сергей Капица фиксировал на кинопленку момент фотографирования - так начинался в нашем фильме эпизод погружения в аквалангах...
Отсмотрели - прослезились
Мы привезли полторы тысячи метров пленки - это больше двух часов - и проявили их в лабораториях "Мосфильма". Все девять коробок с проявленной пленкой сразу понесли к нашим шефам - Калатозову и Урусевскому. И вместе сели смотреть. Крутят наши пленки, и мы в полном ужасе: видим, что сделали все возможные ошибки, характерные для новичков. Мы были в полном расстройстве, казалось, что весь труд, целый месяц работы - все коту под хвост.
И тут Урусевский поворачивается, говорит: "Знаешь, Мишако, пожалуй, из этого можно сделать одну часть". Мастер увидел-таки жемчужное зерно!
На Студии научно-популярных фильмов мы смонтировали вполне сносный фильм минут на пятнадцать, который назвали "Над нами Японское море". Закадровый текст наговорил сам Мигдал, и даже была специально написана музыка. Мы дружили с молодым композитором Сидельниковым, он и сочинил музыку, причем в додекафонической манере, которая была тогда страшным образом запрещена. К счастью, в кинематографии никто не знал, что такое додекафоническая манера, а если нас спрашивали, что за стиль, мы отвечали, что это подражание "Коньку-Горбунку" Римского-Корсакова. Фильм был отпечатан тиражом 1000 экземпляров и вышел на экраны. Это принесло нам некоторую известность.
"У скал Монерона"
 |
Сергей Капица: «Воспоминания для меня — это всегда в первую очередь воспоминания моего деда, которые он писал в Казани во время войны, когда ему было столько же лет, сколько мне сейчас. Они всегда будут для меня примером. Это не систематическое жизнеописание, а случаи из жизни, которые выделяются памятью автора. Самое интересное, что в них можно найти, это связь времен, живая связь между людьми и событиями...» Фото из семейного архива С.П. Капицы |
Когда мы вновь отправились снимать подводное кино, к нам был прикомандирован катер. На этот раз поехали на остров Монерон. Он находится в проливе Лаперуза, который отделяет Сахалин от материка. Мы обзавелись второй камерой, электрической, с лучшей оптикой.
Про наши похождения сделали фильм, который назывался "У скал Монерона". В нем было гораздо больше подводных съемок, чем в первом. И в 1965 году с этим фильмом я ездил на фестиваль спортивного кино во Францию. Нас тогда считали знатоками подводных съемок, поскольку мы были первыми, кто это сделал в СССР.
На Новый год в Каннах, в том же дворце, где бывает знаменитый Каннский фестиваль, устраивали фестиваль спортивных фильмов, и Союз кинематографистов отправил меня туда. Подводных фильмов было еще немного, и мы на общем фоне вполне смотрелись. Вне конкуренции, конечно, был Кусто, он забрал все призы, его фильмы - это экстра-класс, который определил развитие всего направления.
Но сейчас я понимаю, что некоторые наши кадры были ничуть не хуже. Например, был замечательный эпизод, который снимал Суетин, - "полет осьминога": расправив тело и вытянув назад свои восемь ног, осьминог несется под водой, как сверхъестественный корабль. А потом приземляется и расправляет щупальца...
В Каннах я познакомился с Кусто и потом, когда он бывал в Москве, принимал его у себя на даче, у меня есть книга с его автографом. Кусто делал фильмы о Средиземном море, к которому, конечно, принадлежит и Черное, поэтому он очень хотел проводить съемки в Советском Союзе. Мы пытались поддержать его в этом начинании, но безуспешно: снимать на Черном море ему так и не разрешили...
"Предложите это вашей теще!"
А мое увлечение аквалангом продолжалось еще много лет. Я нырял в самых разных точках земного шара и несколько раз оказывался в рискованных ситуациях.
Очень запомнилась встреча в Мехико-Сити и несколько дней на полуострове Юкатан. Мы жили в отеле с надписью: "Здесь останавливался Робинзон Крузо", там я посетил знаменитые развалины Чиче- Ица и - в последний раз всерьез - нырял с подводным аппаратом.
Я обратился к человеку, который обслуживал погружения, и хотя никаких удостоверений у меня не было (не сообразил взять их с собой в ту поездку), он дал мне акваланг. Я покрутил его и говорю: "Предложите это вашей теще! Мне такое не подходит". Он рассмеялся и дал исправный аппарат. Так по-своему он меня проверял. И я погружался там, все было замечательно.
Но, конечно, самое интересное - нырять на Большом барьерном рифе. Как магометанин должен совершить хадж в Мекку, так и подводник должен хоть раз в жизни погрузиться на Большом барьерном...
А еще был случай
Отчего случилась воздушная тревога над Кембриджем
В институте у нас была летная практика на аэродроме в Долгопрудном, для этих целей предназначался двухместный учебный самолет У-2. Помню, как в первый раз инструктор, подняв его в воздух, передал мне управление. Полетали-полетали, и, когда вернулись, он сказал: "Вы ведь раньше летали. Я вижу, что вы уже управляли самолетом...". Я ответил, что это в первый раз, но он не поверил: "Нет, так в первый раз не летают". Возможно, у меня очень хорошо получилось потому, что я ясно представлял себе физику полета и имел опыт управления яхтами.
Позже я вполне освоился и летал в самых разных местах. Последний раз это случилось в Англии. Я встречался в Лондоне с одним человеком, связанным с вычислительной техникой, а потом мне нужно было попасть в Кембридж. Он неожиданно предложил: "Давайте полетим на моем самолете. Я лечу в Манчестер, а оттуда отвезу вас в Кембридж". Конечно, я согласился. Мы поехали в аэропорт под Лондоном, сели в его маленький самолет и вдвоем полетели в Манчестер. Уже оттуда отправились в Кембридж, лететь надо было часа полтора.
Я рассказал, что умею водить самолет, и он предложил мне попробовать. Я взял штурвал, выдерживал высоту полета, направление, и - чих-чих-чих - так мы и летели. Вдруг вижу, что подо мной - а мы летели на высоте примерно двух тысяч метров - проходит большой вертолет. Мы расходимся как в море корабли, он - ниже, а я - над ним на большом расстоянии. Все это время мой спутник возился с радио и никак не мог установить связь с Кембриджем. Но это была его забота, а я летел себе, вывел самолет куда надо, и только в последние минуты перед посадкой передал ему управление.
Мы сели в Кембридже. И вдруг - жуткий скандал: почему ваше радио не отвечало? Почему вы так безобразно себя ведете?! В общем, вау-вау-вау. Оказалось, что на том самом вертолете, который пересек наш курс, летел принц Уэльский, и по этому поводу был объявлен большой воздушный аврал. А у нас не только не работало радио, но еще и самолетом управлял иностранец. Но все обошлось хорошо и для меня, и для принца Уэльского.
Единственное, чего я так никогда и не сделал, не прыгнул с парашютом...
ИСПЫТАНО НА СЕБЕ
Был момент, когда Сергей Капица не под водой, не в воздухе, а на земле попал в невероятную переделку. Точнее - под землей. Произошло это в 1967 году в окрестностях Сиднея. Вот его рассказ:
- Несколько молодых австралийцев, с которыми я случайно познакомился, предложили спуститься вместе с ними в пещеры. А я к тому времени уже побывал в пещерах в Чехословакии - там очень красиво, туристов возят в специальных вагончиках. В общем, согласился. Тем более что из снаряжения меня попросили прихватить только несколько бутылок вина.
Рано утром стали углубляться в землю. Я поздно понял, что поход-то серьезный - ребята оказались опытными спелеологами. Мы бесконечно долго спускались и поднимались по веревочным лестницам, пока не дошли до расселины - так называемой шкуродерки, по которой надо было долго ползти на животе. Все благополучно пролезли, а я, как самый крупный, застрял. Ни вперед, ни назад. Я страшно испугался. Казалось, что горы сейчас сожмут челюсти, и меня раздавит.
В этих каменных объятиях я промучился два часа. Все это время мои спутники безуспешно пытались тащить меня то в одну, то в другую сторону. В конце концов с ободранной кожей и синяками выбрался. Мы провели тогда под землей в общей сложности 15 часов и только к ночи попали на свежий воздух.
Как оказалось позже, мы спустились на самое глубокое место в Австралии, и до нас это проделывалось лишь однажды.
Публикацию подготовил Александр Емельяненков
Выражаем признательность за содействие главному редактору - генеральному продюсеру программы "Очевидное - невероятное" Светлане Поповой и ее коллега
ТВ
К 80-летию ученого и телеведущего Сергея Капицы телеканал "Россия" покажет фильм "Добрый день Сергея Капицы", снятый в жанре телемемуаров. Сергей Петрович сам рассказывает хронику своей жизни. 1965 год. Физтех срочно ищет человека, который возглавит основную кафедру МФТИ. Это расцвет института, нужен креативный молодой человек. Выбор падает на 35-летнего профессора Сергея Капицу. У Капицы за плечами МАИ, работа в сфере авиации, ракетной физики, ракетной техники, затем - геофизики и магнетизма и, наконец, докторская по электронным ускорителям. 24 февраля 1973 года первый раз выходит программа "Очевидное - невероятное". Идея пригласить на роль ведущего Сергея Капицу появилась сразу. Программу неоднократно закрывали. Но сегодня ей почти 35, что для телевидения - невероятно, и она выходит на телеканале "Россия". А 15 февраля на канале "Культура" Сергей Капица станет героем программы "Линия жизни".
"Россия", 13 февраля, 22.55; "Культура", 15 февраля, 22.35
